Епископ Троицкий Панкратий: Зачем самые разные люди стремятся попасть на Валаам? О валаамской жизни вне рпц.

30 января Церковь вспоминает основателя отшельнического монашества преподобного Антония Великого. В этой связи мы решили поговорить с митрополитом Антонием (Паканичем) о современном монашестве и путях его развития.

Известно, что преподобный Антоний совсем удалился из обитаемых мест и 20 лет жил в уединении. Подвижник страдал от голода и жажды, от холода и зноя, от множества искушений в своем уединении. Но самое страшное искушение пустынника, по слову самого Антония, – в сердце: это тоска по миру и волнение помыслов.

– Владыко, какое самое страшное искушение современного монаха, на Ваш взгляд?

– С момента грехопадения прародителей, когда в мир вошли похоть плоти, похоть очес и гордость житейская, враг рода человеческого продолжает действовать при помощи именно этих рычагов. Если мы откроем святоотеческое наследие, то увидим, что методы духовной брани подвижников древности остаются актуальными и в наше время. Ведь главная задача дьявола – оторвать человека от Бога. Поэтому самое опасное искушение для каждого христианина во все времена остается неизменным – это потеря живой связи с Господом. Не случайно преподобный Паисий Святогорец говорит, что «монахи – это радисты Матери Церкви, и, следовательно, если они уходят далеко от мира, то и это делают из любви, ибо уходят от “радиопомех” мира, чтобы иметь лучшую связь и больше и лучше помогать миру».

– Монашество – это ответ боголюбивой души на призыв Господа оставить все и следовать за Ним (Мф. 19:16–26). И как сказал замечательный персонаж Достоевского Алеша Карамазов, невозможно вместо «всего» отдать два рубля на пожертвование, а вместо «иди за Мной» ходить лишь к обедне один раз в неделю.

Монашество по своему замыслу является подражанием образу жизни Господа нашего Иисуса Христа. Евангельский Христос открывается нам как идеал совершенного монаха: Он не женат, свободен от родственных привязанностей, не имеет крыши над головой, странствует, живет в добровольной нищете, постится, проводит ночи в молитве. Монашество – стремление в максимальной степени приблизиться к этому идеалу. А поскольку «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8), то и содержание монашеской жизни останется неизменным. Как учит святитель Игнатий (Брянчанинов), «монашеская жизнь есть не что иное, как жизнь по Евангельским заповедям, где бы она ни проводилась, – в многолюдстве или в глубочайшей пустыне».

– По византийской традиции стать монахом мог любой человек, достигший десятилетнего возраста. Для состоявшего в браке на вступление в монашество требовалось согласие второго супруга. Какие условия вступления в монашество сегодня? Кто может стать монахом?

– В древних монастырях к постригу готовились очень долго. Прежде чем поступить в монастырь, человек находился в статусе послушника и долго размышлял о своем выборе. И только если человек, проведя много лет в монастыре, понимал, что это его путь, его постригали. Таким образом, постриг был не началом его монашеского пути, а неким итогом долголетнего искуса.

Каждый православный христианин, который почувствовал в себе призвание к монашеской жизни и не имеет в миру семейных обязательств, несомненно, может прийти в монастырь и попробовать свои силы в качестве трудника или послушника. Дальнейший путь укажет Господь.

Монашество, в отличие от брака, является уделом избранных – избранных не в том смысле, что они лучше других, но в том, что они чувствуют призвание и вкус к одиночеству. Если у человека нет потребности в пребывании в одиночестве, если ему скучно наедине с собой и с Богом, если ему постоянно требуется что-то внешнее для заполнения, если он не любит молитву, не способен раствориться в молитвенной стихии, углубиться в нее, приблизиться через молитву к Богу, – в таком случае он не должен принимать монашество. «Если хочешь, чтобы вечное спасение было твоим главным делом, будь в этом мире как странник и пришелец», – пишет святитель Тихон Задонский.

– При вступлении в монастырь человек получает новое имя. Почему?

– Человек, принимая монашеский постриг, умирает для прежней, мирской жизни, и ему в связи с этим дается новое имя, потому что у христианина начинается новая жизнь в духовном смысле.

– В средние века монастыри были важнейшими очагами культуры, прежде всего они являлись центрами письменности. В те далекие времена на фоне почти поголовной неграмотности монахи отличались образованностью и начитанностью. Объяснялось это тем, что по Уставу монах большую часть свободного времени должен был проводить за чтением религиозных книг. Поэтому и первые библиотеки появились именно при монастырях. Каково место монастырей в современном мире? В чем их ценность для современного общества?

– Святитель Иоанн Златоуст говорил, что «монастыри – это тихая пристань; они подобны светочам, которые светят людям, приходящим издалека, привлекая всех к своей тишине». Кроме богослужения, жизнь в монастыре включает в себя также общественную, благотворительную, миссионерскую, катехизическую деятельность, реализацию православных информационно-просветительских проектов. В настоящее время почти каждый монастырь имеет церковно-приходскую школу, электронные ресурсы, возможно, типографию. Из истории мы знаем, что даже в смутные периоды, во время голода, эпидемий, бедствий монастыри оставались для многих страждущих спасительными островами спасения. Обители во все времена врачевали и души, и тела, были религиозной, просветительской, социальной и хозяйственной опорой нашего народа. В наше время монастыри остаются центрами духовного просвещения, светильниками православной веры и благочестия, тихой гаванью для многих душ, ищущих Христова утешения.

– Что самое главное для современного монаха, исходя из Вашего многолетнего опыта?

– Древние подвижники веры покидали мир не из страха не спастись, а из-за непривлекательности мира. Они шли в пустыни не как в темную и сырую могилу, а как в цветущую и радостную страну духа. Преподобный Диадох Фотикийский еще в V веке так сформулировал общее правило для ухода из мира: «Мы добровольно отказываемся от сладостей этой жизни только тогда, когда вкусим сладости Божией в целостном ощущении полноты». Поэтому самое главное для нас – стяжать и сохранить полноту благодати, в которой открывается человеку удивительный покой сердца и радость о Духе Святом.

«Истинная жизнь – это Божия благодать. Земная жизнь с ее постоянной текучестью и временностью – это странный синтез жизни и смерти, это полужизнь, – пишет архимандрит Рафаил (Карелин). – Свет, который стяжал монах в своем сердце, преображает весь мир. Он вдыхает в него жизнь, можно даже сказать, что этот свет реанимирует умирающее человечество, он противостоит разрушительной, центробежной силе греха, и если бы не молитвенники за мир, если бы не носители духовного света, то, может быть, мир уже изжил бы себя».

Победа над злом, которую человек одержит в своем собственном сердце, вносит колоссальный вклад в спасение всего мира. Отцы Церкви понимали, что обновление мира и счастье людей зависит не от внешних обстоятельств, а от внутреннего делания. Подлинное обновление жизни возможно только в духе. Монахи стремятся не улучшать мир, а преображать самих себя, чтобы мир преобразился изнутри. Как говорил преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Беседовала Наталья Горошкова

Едва ли найдется человек, в жизни своей ничего не слышавший о дивном острове Валааме. Расположенный в северной части Ладожского озера, в 22 км от материка, этот чудный остров так и остался бы просто одним из красивейших мест на земле, заповедным уголком природы с уникальными растениями и гранитными скалами, с безбрежными и величественными просторами Ладожского озера, если бы не та духовная жизнь, которая возникла здесь более 10 веков назад.

По преданию, первым на остров Валаам пришел святой апостол Андрей Первозванный, который, просвещая славян и скифов, разрушил бывшие здесь языческие капища и установил каменный крест. Основателями же монастыря на Валааме были святые преподобные Сергий и Герман Валаамские и всей России чудотворцы. Об их житии известно не много, так же как и о самой истории древней обители. У современных церковных историков до сих пор нет единого мнения, откуда произошло само название острова – Валаам. Одно из монастырских преданий гласит, что его название связано с именем библейского пророка Валаама, по другой версии, название происходит от финских слов «вало» – свет и «варама» – высокая, скалистая земля.

Побывав на Валааме, остаешься под глубоким и пронзительным впечатлением открывающейся красоты. Остров встретил дождем, туманом и ветром. После кораблика, на котором мы доплыли до острова сквозь настойчивые, мятежные волны Ладожского озера и облака непроглядного молочного тумана, нас немного укачало. И уже на берегу все вокруг продолжало плыть и клубиться. Это потом мы узнали, что пережить небольшую качку по дороге на остров даже к лучшему: монахи говорят, что так озеро смиряет дух.

Обнимающая тишина, которая ощущалась даже через обеспокоенные разговоры паломников, и шум отходящих теплоходов, красота и величие, будто бережно прикрытые от глаз впечатлительного паломника пеленой серого дождя, сам воздух, от которого веяло прохладой и свежестью северного озера – за всей этой строгостью и суровостью угадывалась тайна монашеской жизни на Валааме.

Но земная красота здешних мест есть также и зримое отражение красоты небесной, духовной – красоты подвигов той жизни, которую вели здесь многие и многие старцы, подвижники, молитвенники, отшельники. Валаамским старцам, тем, кто одухотворяет остров Валаам, посвящен сегодняшний рассказ.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) считал самым трудным монастырским послушанием настоятельское служение: «Это бремя легкое и вместе с тем тяжкое. Эти рамена должны носить немощи всего братства. Какая крепость должна быть в раменах этих!» И сегодня, смотря на портрет батюшки Дамаскина, думаешь, что никакого преувеличения в этих словах нет. Не лицо у игумена, а глыба валаамского гранита…

Никогда он не помышлял о высоких должностях и званиях, но вот сподобил его Господь прослужить настоятелем Валаамского монастыря 42 года. Конечно, все игумены монастыря вошли в историю: и отец Назарий, руководивший монастырем 20 лет, и игумен Ионафан, 10 лет созидающий обитель, но сегодня, когда говорят о Валааме, следом вспоминают и фигуру Дамаскина, внесшего неоценимый вклад в духовное возрастание обители.

Игумен Дамаскин

Будущий игумен Валаамского монастыря (в миру Дамиан Кононов) родился в 1795 году в Тверской губернии, в крестьянской семье. Еще в детстве с ним произошло несчастье. Семилетняя сестренка вздумала покатать братика на закорках и уронила его. Дамиан поломал ногу. Ножка скоро срослась, но неправильно, мальчик с трудом наступал на нее, и каждый шаг его сопровождался болью. Помогать по хозяйству Дамиан не мог, иначе не отпустили бы его родители на богомолье в страдную пору, когда столько дела, что и перекреститься некогда. Едва Дамиан пустился с богомольцами в путь, как почувствовали облегчение боли, а домой вернулся совершенно исцеленным.

«В 1817 году освободили меня идти к Соловецким чудотворцам, и пошел я один с Господом. Возвращаясь обратно, весьма пожелал я побывать на Валааме».

И вот идет Дамиан по лесной валаамской дороге и слышит позади голос:

– Что, брат, не хочешь ли остаться в монастыре?

– Желаю, батюшка, да не знаю, где Бог благословит.

– Оставайся, брат. У нас здесь три рода жизни.

– Как это?

– Три, – подтвердил монах. – Сначала у нас в монастыре трудятся, потом – в скиту, а после – в пустыни. Оставайся, брат.

Мысленно Дамиан тут же решил остаться на Валааме навсегда и спросил:

– С кем бы мне здесь еще посоветоваться на пользу души?

– А вот иди к отцу Евфимию, он все знает, недаром его монахи «духовной удицей» зовут.

Старец Евфимий встретил Дамиана земным поклоном. Смирение инока так поразило юношу, что, растерявшись, он только и мог сказать: «Спастись желаю, научите!»

Оставшись в монастыре и став послушником, Дамиан проходил разные послушания: шил сапоги и рукавицы, месил квашню в хлебной, кормил нищих. Находясь на послушании в хлебной, без благословения не съел и корочки хлеба, хотя, бывало, очень хотелось съесть горячую горбушку только что вынутого из печи хлеба…

Утомившись на послушаниях, молитву никогда не оставлял. Жили послушники чрезвычайно строго. В кельях у них ничего не было. Только образ, книга, стол, скамейки и доски, которые днем стояли в углу, а на ночь укладывались они на скамейки, составляя монашескую кровать, которую дополняла мочальная подушка и войлок. Даже зимой ходили послушники в кафтанах, шуб в это время не было ни у кого. Только Дамиан, когда поступил в нарядчики и стал охранником Валаама, получил коротенькую шубу для объезда острова и выявления на нем браконьеров, которые любили в ту пору стрелять дичь или тайно рубить лес. Злые люди не раз стреляли в Дамиана, но Господь хранил Своего раба.

Отец Евфимий приходил каждую ночь в 12 часов будить ученика на полунощную молитву, стучал, пока Дамиан не отвечал ответным стуком. Затем, не зажигая огня, Дамиан выполнял келейное правило, а с ударом колокола спешил в церковь. Через шесть лет Дамиан Кононов был пострижен в монашество с именем Дамаскин и стал жить в скиту Всех Святых. В скитах жизнь более строгая, сюда благословляли поселяться только тех иноков, кто уже преуспел в монашеском подвиге.

Прожив два года в скиту, в 1827 году Дамаскин поселился в удаленной пустыни – испытывать третий образ монашеской жизни. Келья, где жил Дамаскин, была разделена на четыре комнатки. В одной отшельник занимался рукоделием, в другой – переписывал книги Святых Отцов, в третьей – совершал молитвенное правило и поклоны. В четвертой комнатке стоял сосновый гроб, который служил Дамаскину постелью, а одеялом была крышка. Когда он согревался «могильною теплотою», то открывал деревянное свое одеяло.

Для сохранения безмолвия Дамаскин просил, чтобы хлеб ему клали в условленном месте. Были у отшельника и вериги – железные цепи, которые он носил для умерщвления плоти. «Станешь класть поклоны, – рассказывал игумен Дамаскин, – железо так нагреется, что станет совершенно горячее. Другой раз прихватит за тело, да так больно! Зато на душе весело и спокойно. Ах, если бы всю жизнь так провести!»

Однажды его келью навестили паломники и выпросили на память несколько деревянных ложек, вырезанных отшельником. Гости предлагали деньги, но Дамаскин не взял. Вечером, готовясь ко сну, он нашел возле своего гроба оставленные деньги. Немедленно он отправился в монастырь, нашел своих посетителей и отдал деньги обратно, сказав:

– Нехорошо, господа, монахов искушать!

Не раз испытывал он искушения и пострашнее: прожив в пустыни семь лет, немало потерпел он здесь от бесов. В осенние ночи являлся к нему враг в виде исходящего из озерка с растрепанными волосами человека. Иногда враг нападал, нагоняя уныние и скуку. Молитвою и крестным знамением оборонял себя инок Дамаскин.

В 1838 году Дамаскин был избран настоятелем Валаамского монастыря. И сразу новый игумен взялся за укрепление дисциплины в монастыре: потребовал соблюдения Устава и сам в этом был примером. Будучи настоятелем первоклассного монастыря, слава которого распространилась по всей России, собирая со всех концов бесчисленных паломников, Дамаскин не изменил кротости и смирению и никогда не выделял себя из монастырской братии. Вместе со всеми ходил он за общую трапезу, довольствуясь общей пищей, одинаково со всей братией одевался, всегда исполнял общее монастырское молитвенное правило.

Необыкновенным образом удавалось ему совмещать внутреннее молитвенное делание (игумен имел дар умной молитвы) и внешние дела по обустройству монастыря. Его по праву называют «строителем» Валаама. При нем на Валааме возведены 20 часовен, скиты, поклонные кресты, мосты, дороги, налажено пароходное сообщение из Петербурга для рабочих и паломников, построена ферма на 70 коров, конюшня, водопроводный дом, паломническая гостиница. Все эти здания стоят и поныне.

В своих проповедях батюшка всегда был прост и безыскусен. Один монах вспоминал такие слова из его наставлений: «Бога любите, от мира бегите, в келье сидите. Келья всему добру научит, и седяй в ней Бога ради, никогда не соскучит!», «Келья – школа Дамаскина, а Господь – Учитель в ней».

Иоанн Молчальник

Однажды писатель Михаил Янсон, совершивший паломничество на Валаам, так отозвался о монашеской братии: «Слабенькие грамотой, могучие душой, беспощадные к себе, неустанные молитвенники, вышедшие из самой толщи крестьянской. Не Иваны, но Иоанны, не сыны крестьянские из деревенских захолустий, но отцы, к которым прибегают в скорбях своих их духовные дети со всех концов Руси, а ныне – со всех концов земли».

Судьба Иоанна Молчальника интересна еще до его прихода в монастырь. Родился он в старообрядческой деревне, но, странствуя, разговаривая с людьми, ходя по монастырям, понял, что надо перейти в Православие.

На Валаам он пришел молодым человеком, и, как заведено здесь, прежде чем стать монахом, трудился послушником. В это время его навестила родная сестра и уговорила уехать домой, чтобы взять документы, потому как пребывание в монастыре документально оформлялось. В семье его быстро женили и бывший послушник осел в миру. У него появилась супруга, детки. Будучи купцом, он занимался выделкой сусального золота. Но в одночасье вся его семья в результате эпидемии умерла. Оставшись один, он сразу понял, что его место на Валааме. Тут же он оставил все дела свои и устремился на остров.

Послушание ему досталось одно из самых тяжелых – он должен был ездить за почтой и за другими монастырскими надобностями через озеро. Когда по Ладоге уже никто не плавал, он садился в лодку и ехал в Сердоболь (нынешний город Сортавала, республика Карелия) за монастырской почтой. Много раз совсем погибал он в этих поездках, но всегда молился покровителям обители и Николаю Чудотворцу, и всегда святые помогали ему. Однажды весной послушники шли по крошащемуся льду, и вдруг неожиданно поднялся страшный штормовой ветер. Ладога начала вскрываться, и льдину, на которой они очутились, понесло в открытое озеро, где не видно берегов и где уже трудно спастись. Братья стали усердно молиться. Сняв сапоги, чтобы не поскользнуться, стали они перепрыгивать с одной льдины на другую, опять шли по хрупкому льду и долгие часы молились преподобным Сергию и Герману, ожидая, пока замерзнет разлом, чтобы добраться до родимой обители.

Когда впоследствии ему был предложен сан священника, он впал в великое сомнение и колебание. Боялся самоволия и в принятии, и в отказе. Тогда обратился он к настоятелю. Игумен Дамаскин благословил оставаться простым монахом. Но сам чувствовал, что незаурядный это человек, что по плечу ему какой-то большой подвиг. Тогда-то и решил Дамаскин на обладающего зычным голосом, часто поющего на клиросе, по-детски словоохотливого и любящего поговорить с братией о духовном о. Иоанна возложить великий подвиг молчания:

– Считай себя недостойным говорить с людьми – молчи. Говорить и беседовать тебе разрешается только с Богом, в церкви, при совершении молитвенных славословий и, в случае нужды, с настоятелем и духовником при откровениях и исповедях.

И замолчал монах на 14 лет. А по прошествии этого срока сказал игумен Дамаскин:

– Не достоин ты такой великий подвиг нести, говори опять, как обычно.

И это благословение старца смиренно было принято. Всю свою жизнь о. Иоанн прожил в Предтеченском скиту – самом строгом из всех валаамских скитов, специально сооруженном Дамаскиным для пустынников и молчальников. Здесь круглый год пост, а лиц женского пола не допускают вовсе. О. Иоанн очень любил молиться и клал такое количество поклонов, что пол в храме, где он стоял, совсем истерся, а на плечах все время были заплатки – такое количество крестных знамений полагал он на себя, что не выдерживала даже одежда.

Перед смертью он потерял один глаз – наткнулся ночью на сучок. Но не роптал, а только благодарил Бога:

– Будет с меня и одного глаза. Слава Богу. Бог оставил мне хоть один глаз, с ним я все-таки могу читать и Евангелие, и акафисты, и молитвы.

А вот другой валаамский старец был абсолютно слеп.

Агапий Слепец

Потрясающая судьба и у этого молитвенника. Всю жизнь свою Александр Молодяшин, так звали инока в миру, имел слабое здоровье. И вот однажды он приехал в Валаамский монастырь, чтобы утешиться в скорбях, но так ему понравилась обитель, что он попросил у Дамаскина разрешения остаться. Игумен ответил отказом, сославшись на слабое здоровье юноши. Ничего другого, как вернуться домой, ему не оставалось. О случившемся он рассказал своему старшему брату, в семье которого ему приходилось жить после смерти родителей. Брат предложил отдать в монастырь часть семейных средств, чтобы они как-то восполнили физическую слабость молодого послушника. Дамаскин по второй просьбе принял юношу, но совсем не из-за тех скудных средств, которые привез он на остров – видел игумен его сердечное желание стать монахом.

Свое послушание проходил на монастырском огороде и клиросе. Имея от природы слабое зрение, инок вскоре ослеп. Эту телесную немощь о. Агапий в течение 23 лет переносил с изумительным терпением и кротостью, непрестанно благодаря Бога, ниспославшего ему такое тяжкое испытание для очищения грехов и для душевного спасения.

Жил о. Агапий в скиту Всех Святых – одном из самых старых скитов Валаама, и хотел заниматься только Иисусовой молитвой, но игумен сначала благословил ему стать духовником для братии, а потом и для богомольцев. Всю жизнь он чувствовал себя плохо, все время его «грызли» какие-то физические недуги: то одна, то другая болезнь, «то все гуртом накинутся». Удивительно, что монашеское правило вычитывал ежедневно, как бы плохо себя ни чувствовал, и молитва в нем никогда не ослабевала.

От Бога получил схимонах Агапий дар прозорливости. Сохранились свидетельства о том, что он отвечал на еще не заданный вслух вопрос, а незнакомого человека, пришедшего к нему впервые, называл по имени. Будучи духовником сам, никак старец не мог выбрать духовника себе, поэтому часто переписывался с Феофаном Затворником. Письма эти чаще всего касались Иисусовой молитвы и других духовных вопросов. Его поучения, сказанные духовным чадам XIX века, обращены и сегодня ко всем нам: старец советовал избегать осуждения, гордости, зависти, ложного смирения и самонадеянности.

Знаменитый на всю страну монастырь живет по уставу древности, но в современных реалиях.

19.11.2018 Роман Никифоров, МТРК «Мир» 1 018

ФОТО: Сайт президента РФ. По данным Всемирного банка, доступа к электричеству нет у 13% процентов населения Земли. Это около миллиарда человек. Они живут в той же Центральной, Южной Азии и Африке. Но с каждым годом мест, где нет света, становится все меньше. В России, например, представить себе жизнь без электричества трудно даже в самых отдаленных уголках. Например, на острове Валаам. Знаменитый на всю страну монастырь живет по уставу древности, но в современных реалиях. Как это получается, узнал корреспондент «МИР 24» Роман Никифоров.

– остров на Ладожском озере размером с подмосковный город Долгопрудный. До ближайшего берега 22 километра, до ближайшего населенного пункта 42 километра.

Когда здесь появился монастырь, точно неизвестно. Одни источники упоминают XI век, другие XIV век. Но в любом случае первые монахи искали уединенное место с суровым климатом, чтобы не отвлекаться от молитвы. Вот и выбрали Валаам.

Провести сюда газ, завезти сюда уголь, получить тепло невозможно из-за нашего островного расположения. Используем энергию земли, энергию воды, энергию воздуха,
Сказал эконом Валаамского монастыря, монах Ефрем.

И еще энергию солнца. Солнечные батареи установили недавно для отопления зимних теплиц с овощами. Хотя главную проблему с электричеством здесь решили пять лет назад – проложили по дну озера кабель.

Парадокс, но из-за своей географии Валаам стал в России одним из центров инноваций. Иначе было не выжить. В XIX веке деревянный монастырь превратился в каменный. А в 1863 году здесь появился водопровод в один год со столичным – петербургским. Воду из Ладожского озера через туннель в гранитной скале поднимали на высоту 40 метров. Да и сегодня местные монахи охотно пользуются плодами прогресса: разъезжают на квадроциклах и электромобилях.

Та же картина и в сельском хозяйстве. Например, местная ферма является образцово-показательной.

Или монастырская сыроварня. Производство современное. Пульт управления для выставления нужных параметров, несколько больших емкостей для изготовления продукта. Есть устройства для измельчения сыра: лира и булава. И технологии и оборудование итальянские. Монахи даже специально ездили учиться. У лучших специалистов из этой страны.

Сыров производят несколько сортов. Есть и мягкий, и твердый. Рикотта, качотта, пастораль или монастико, что значит «монастырский», с которым можно экспериментировать.

Каждые три месяца он меняет вкус. Ни хуже, ни лучше, но другой вкус. Через полгода совершенно другой вкус. А через год – вообще сказка. Он просто отдает влагу, и остается сама суть сыра. Очень вкусная суть,
Сказал кладовщик в сыроварне послушник Вячеслав.

Еще в XIX веке на Валааме появился и свой экологический проект - рыбоводческое хозяйство. Монахи выпускали в озеро десятки тысяч мальков – сига и палию.

«Этим тогда вообще никто не занимался. Рыбу просто вылавливали. А монастырь понимал, что когда-то рыба кончится. И если ее не воспроизводить, то в округе рыбы будет мало», – рассказал эконом Валаамского монастыря монах Ефрем.

Ферма на озере работает до сих пор. Правда, и виды рыбы уже другие, и откармливают ее до товарных размеров.

Выращивают здесь форель, причем американскую. Она и крупнее, и растет быстрей.

Впрочем, были в истории монастыря и тяжелые времена. В 1940-х годах он опустел. Две сотни русских монахов с Валаама бежали в Финляндию, опасаясь советских репрессий. Купили усадьбу Паппиниеми – Поповский мыс и основали здесь Новый Валаам.

Поминальная молитва произносится на финском языке, но звучат русские имена. Сегодня на Новом Валааме русских монахов нет. Вся братия граждане Финляндии – это примерно 10 человек. По-русски говорит только эконом отец Михаил.

«Монастырь – это такое место, где можно быть ближе к господу Богу. Там хорошие условия для этого», – поделился казначей-эконом Ново-Валаамского монастыря, иеромонах Михаил.

Формально финский Валаам с российским никак не связан, но их объединяет общая история, традиции и реликвии. Например, 20 тысяч старых книг, привезенных из Карелии. Среди них есть уникальные рукописные экземпляры.

Что касается Валаама российского, то он начал возрождаться в конце 1980-х. А былое величие вернул в нулевых. Сегодня открыт для всех желающих за исключением некоторых скитов. Можно приехать туристом, а можно трудником.

«Я не деньги зарабатывать сюда приехал. У меня конкретная цель есть: ради Божьей матери и спасения своей души», – сказал трудник Евгений.

Кстати, следуя особенным местным традициям, уборку картошки планируют также механизировать. Тяжелый труд – не самоцель.

«Для исторического монашества, да. Они специально шли в такие места, трудные. А в пещеру звать сейчас. Ну, может кто-нибудь и придет, но так сомневаюсь», – считает игумен Валаамского монастыря епископ Панкратий.

А вот сама суть монашества, по мнению игумена Панкратия, с годами и даже веками не меняется.

«Здесь, в обители, монахи возносят молитву за весь мир. И эта молитва действует», – отметил Панкратий.

По данным Всемирного банка, доступа к электричеству нет у 13% процентов населения Земли. Это около миллиарда человек. Они живут в той же Центральной, Южной Азии и Африке. Но с каждым годом мест, где нет света, становится все меньше. В России, например, представить себе жизнь без электричества трудно даже в самых отдаленных уголках. Например, на острове Валаам. Знаменитый на всю страну монастырь живет по уставу древности, но в современных реалиях. Как это получается, узнал корреспондент «МИР 24» Роман Никифоров.

Валаам – остров на Ладожском озере размером с подмосковный город Долгопрудный. До ближайшего берега 22 километра, до ближайшего населенного пункта 42 километра.

«Провести сюда газ, завезти сюда уголь, получить тепло невозможно из-за нашего островного расположения. Используем энергию земли, энергию воды, энергию воздуха», – сказал эконом Валаамского монастыря, монах Ефрем.

Та же картина и в сельском хозяйстве. Например, местная ферма является образцово-показательной.

«Каждые три месяца он меняет вкус. Ни хуже, ни лучше, но другой вкус. Через полгода совершенно другой вкус. А через год – вообще сказка. Он просто отдает влагу, и остается сама суть сыра. Очень вкусная суть», – сказал кладовщик в сыроварне послушник Вячеслав.

Ферма на озере работает до сих пор. Правда, и виды рыбы уже другие, и откармливают ее до товарных размеров.
Выращивают здесь форель, причем американскую. Она и крупнее, и растет быстрей.

Хотя есть и свои особенности. Старый монастырский погреб. Но в дубовых бочках вовсе не кагор, а самый настоящий виски, односолодовый, выдержка от 6 до 12 лет. Правда, само производство на традиционное монастырское не похоже. Аналог самогонного аппарата на фоне плакатов с монахами стоит миллион триста тысяч евро. Чудо современной техники.

«Мы продолжаем греческую историю – производства вина и крепких напитков. Например, на Афоне, и в монастыре на Кипре, производят ракию на продажу», – сказал настоятель Ново-Валаамского монастыря, архимандрит Сергий.

«Для исторического монашества, да. Они специально шли в такие места, трудные. А в пещеру звать сейчас. Ну, может кто-нибудь и придет, но так сомневаюсь, что у него все в порядке с головой будет», – считает игумен Валаамского монастыря епископ Панкратий.

А вот сама суть монашества, по мнению игумена Панкратия, с годами и даже веками не меняется.

«Здесь, в обители, монахи возносят молитву за весь мир. И эта молитва действует», – отметил Панкратий.

Небольшое поместье Паппиниеми, расположенное в сельской местности Хяйнавеси, имело 333 гектара земли, из которых 50 составляли пашни. Монастырь получил название Новый Валаам.

Переселенцы

Двести пять человек в 1940 году перешли с Валаама на территорию Финляндии – монахи, послушники, работники монастыря. Для многих из них расставание с Валаамом было трагедией. Не все смогли пережить эвакуацию. Первой остановкой на территории Финляндии стало село Каннокоски. Там в пяти народных школах разместили монахов. В больших классных комнатах были сколочены нары на шестьдесят человек в каждом помещении. Крайние бытовые неудобства и лишения стали серьезным испытанием для престарелых иноков, привыкших к одиночным кельям.

Во время тяжелого пути и остановки в Каннокоски десятая часть братьев погибла. Однако все трудности преодолевали с надеждой, что война кончится и можно будет возвратиться в родную обитель. На территории Финляндии монахи хотели найти место, которое хоть отчасти напоминало бы Валаам.

Подходящим для размещения общины признали небольшое поместье Паппиниеми, расположенное в сельской местности Хяйнавеси. Это поместье имело 333 гектара земли, из которых 50 составляли пашни. Оно принадлежало трем братьям, которые согласились в конце концов его продать. Монастырь имел достаточно средств на покупку.

Когда осматривали постройки, в одной из комнат неожиданно обнаружили икону преподобных валаамских чудотворцев Сергия и Германа. Хозяева поместья были лютеране, и никто не мог объяснить, как попала туда православная икона. Это так и осталось загадкой, но решило выбор. Монахи усмотрели в этом событии чудесное указание самих валаамских святых.

Так в Хяйнавеси обосновалась Валаамская община. Монастырь получил название Новый Валаам. Первоначально он состоял из выходцев с ладожского Валаама. Позднее, в 1943 году, к ним прибавилось шесть иноков из Печенгского монастыря, затем девять монахов Коневецкого монастыря – тех мест, которые отошли к СССР.

Финское население радушно отнеслось к переселенцам. Их даже приглашали переехать в Америку и другие страны. Но старцы решили остаться там, куда привел их Господь. Этот уголок Финляндии напоминал им Валаам. Живописное озеро со старыми деревьями на берегу, луга и горы...

Поначалу не было у монастыря даже храма. Церковь устроили в старом ветхом сарае. По указанию духовника монастыря иеромонаха Ефрема был сделан иконостас, и начались службы. Иконы и утварь привезли с собой.

Для устройства хозяйства купили шесть лошадок, несколько коров. Жизнь монастыря стала налаживаться. Во главе его стоял игумен Харитон (1872-1947), который стал игуменом еще в 1933 году на Старом Валааме.

«Молились на два фронта»

Большим испытанием для монастыря стал вопрос о летосчислении и языке Богослужений. Финская православная церковь еще в 1921 году перешла на новую систему летосчисления. Валаам, находившийся в то время на территории Финляндии, также обязали с 1924 года перейти на новый стиль. Проблема летосчисления уже тогда разделила братию на две группы. Часть братии новый стиль не приняла.

Слава Богу, братство наше опять объединилось, и мы начали вместе молиться и славить Господа едиными устами и единым сердцем. Это продолжалось и на Новом Валааме. «Обедать сходились вместе, а Богу молились врозь на две группы, по старому стилю и по новому. Продолжали молиться на два фронта до 1945 года», – писал в воспоминаниях игумен Нестор.

В 1945 году Новый Валаам посетил митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий. Целью его визита в Финляндию было повторное присоединение Финской православной церкви к Московскому патриархату. Митрополит объяснил, что все должны ради мира и братской любви перейти на старый стиль и за богослужениями поминать русского патриарха Алексия. Братство снова объединилось и в таком согласии дожило до 1957 года. Эти события вновь подкрепили не угасшую еще надежду монахов на возможность возвращения на Старый Валаам.

Но в 1957 году положение изменилось. В Финляндию приехал митрополит Коломенский и Крутицкий Николай и заявил, что Русская Церковь возвращает Валаам Православной Церкви Финляндии. Желающим переехать в русские монастыри на территории СССР была обещана эта возможность. Поначалу желающих сделать это набралось двадцать четыре человека. Но в конце концов в Россию отправились семь монахов. Они обосновались в Псково-Печерском монастыре. В Новом Валааме к 1957 году осталось 53 насельника.

К тому времени игумена Харитона сменил игумен Иероним (1874-1952), избранный из валаамских монахов. Он был посвящен в эту должность в 1949 году митрополитом Ленинградским и Новгородским Григорием в Никольском соборе в Ленинграде. После его кончины, последовавшей через три года, игуменом был избран Нестор – наследник традиций Старого Валаама, в который он вступил еще в 1905 году.

Нестор трудился казначеем в монастыре и всю свою монашескую жизнь занимался церковным пением в качестве регента и певца церковного хора. Вместе с братией гонимой обители переселился в Финляндию, был экономом. В 1952 году стал игуменом. Как пишет финский православный автор Тито Колиандер, игумен Нестор был мудрый и широкомыслящий человек. Открытый, но не желающий идти на компромиссы, он не был фанатиком.

Картина монастырских дел была печальной. Количество монахов год от года уменьшалось. Старцы, пришедшие в монастырь еще до революции, стали немощны. Некому было вести сельскохозяйственные работы. Пришлось продать коров. Некому было петь в церкви во время богослужений.

Сам Нестор был слаб и болен. Каждое утро и вечер он медленно, шатаясь от слабости, шел в храм. Суставной ревматизм в ногах вызывал у него постоянные мучения. «Игумена лечат электричеством, месяц должен лежать и никуда не ходить, – писал 12 мая 1953 года валаамский старец отец Иоанн. – Худые у него ноги». После назначения отец Нестор еще 14 лет управлял братией, не жалуясь на недуги.

В своем последнем письме от 3 января 1965 года он писал: «Такова судьба монаха... Господь посылает нам печали, но не больше, чем мы сможем перенести. Мы должны благодарить Господа за все, что мы имеем. Он знает, что лучше для нас». Надо понять всю глубину печали этого валаамского монаха, на глазах которого умирали старцы-сподвижники, а некогда цветущая обитель приходила в полное запустение на чужбине. Сам он скончался в 1967 году.

В середине 70-х годов братия, вышедшая с Валаама, сократилась настолько, что несколько лет богослужение вел один-единственный монах – отец Симфариан (1892-1981). Он был назначен игуменом в 1969 году, но не стал действительным главой монастыря. Официальное управление монастырем в те годы осуществлял архиепископ Павел. В 1979 году игумен Симфариан по старости ушел на покой.

Старая братия доживала свои дни. Было неясно, будет ли монастырь иметь пополнение, находясь по преимуществу в лютеранской стране (90% финнов – лютеране). Во второй половине 70-х годов началось восстановление Нового Валаама. Строительство осуществлялось на пожертвования и на государственные средства. Прежде всего был возведен новый храм. Идея строительства новой церкви вдохновила как православных, так и неправославных финнов. В нем приняли участие члены образовавшегося общества «Друзья Валаама».

Тёплый храм

И вот, 5 июня 1977 г., был освящен новый белокаменный храм и назван по валаамской традиции Спасо-Преображенским. Как раз тогда отмечалось 800-летие православия Финляндии. Этот день стал национальным праздником. Новый храм был построен финским архитектором русского происхождения Иваном Кудрявцевым. Он выполнен в русском стиле и напоминает церкви Пскова и Новгорода XIV-XV веков.

К службе в монастырский храм – сердце обители, зовут валаамские колокола. Их вывезли много, и ни один сейчас не стоит в хранилище. Двенадцать – на звоннице Нового Валаама, остальные призывают к богослужению в храмах «всея Финляндии», причем не только православных: часть колоколов передана лютеранским приходам.

Спасо-Преображенский собор на Валааме имел две церкви. Верхняя была освящена во имя Преображения Господня. Нижняя, зимняя, называлась «теплой», была освящена во имя Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев.

На Новом Валааме тоже два храма, хотя собор и не двухэтажный. Теплый храм пристроен слева, в него ведет небольшая дверь. Он также был освящен в память валаамских чудотворцев и используется для индивидуальной молитвы и богослужений в зимнее время, когда посетителей в монастыре мало.

Рака преподобных Сергия и Германа была вывезена во время эвакуации. Эта богато украшенная серебряная рака вместе с главными святынями Валаама бережно сохраняется в православном центре Финляндии – Куопио, где открыт единственный в мире музей православной церкви. А в храме Ново-Валаамского монастыря есть и «действующие» святыни.

Надо отметить, что внутренняя жизнь монастыря испытала глубокий перелом в конце 70-х годов. До того времени здесь неукоснительно соблюдался тот образ жизни и система ежедневных богослужений, как это было принято на Старом Валааме. Затем Устав претерпел значительные изменения, «более существенные, чем те, которые были произведены во времена игумена Назария на Валааме»; в начале XVIII века. Так считает финский архиепископ Амвросиус. Со старославянского перешли на финский язык богослужений, был принят западный календарь. Сама система церковных служб была приспособлена к нуждам и возможностям малочисленной братии. Она сохранила, тем не менее, все основные черты православной традиции.

В покоях игумена

Церковь нуждается в монахах, которые могут быть учителями христианства. Во главе Ново-Валаамского монастыря с 1979 года стоит игумен нового поколения, финн по национальности, архимандрит Пантелеймон. Он говорит по-русски почти без акцента (четыре года учился в Ленинградской духовной академии). Написал диссертацию по истории Валаамского монастыря. Архимандрит Пантелеймон принял нас в своих покоях.

– Последний из русских старцев скончался в 1984 году, и было ему 111 лет. Теперь монахи в монастыре из финнов – иная нация, иное время, – с оттенком печали говорит игумен.

Когда мы впервые увидели его на Новом Валааме, то немало удивились: был игумен в простом сером рабочем кафтане. Оказалось, он много времени проводит на небольшом свечном заводе. Свои свечи монастырь стал делать недавно. Игумен дарит нам несколько свечек с видимой радостью: «Только что изготовлены, даже еще теплые!».

Здесь, в просторных комнатах двухэтажного деревянного здания, нам пришлось сдать небольшой экзамен. На полотнах русских пейзажистов середины XIX века – виды Валаама. Когда-то подаренные монастырю, ныне они украшают покои Ново-Валаамского игумена. Я не узнала только одну из шести картин. Это оказался «Шторм в Никоново»; художника Гине. Но у меня нашлось оправдание. Ведь когда создавалась эта картина, еще не было столь хорошо знакомого мне Ново-Иерусалимского скита. Да и сама местность сильно изменилась за полтора века.

Присаживаюсь в кресло, пользуясь любезным приглашением. И тут же с почтением встаю. Оказывается, это кресло было подарено последней русской императрицей валаамскому монаху, духовнику русской царской фамилии иеросхимонаху Ефрему, долгое время жившему на Смоленском скиту Валаама. На Новом Валааме это не единственная из вещей, принадлежавших царскому дому.

Валаам был связан с судьбой Анны Вырубовой – фрейлины и ближайшей подруги императрицы Александры Феодоровны. В 1920 году Вырубова, бежав из революционного Петрограда, осталась жить в Финляндии. В эти годы Валаамский монастырь также оказался за границей России. Перед бегством из России Вырубова дала обет постричься в монахини. Это осуществилось на Валааме, в Смоленском скиту. Обряд был совершен бывшим духовником царской семьи иеросхимонахом Ефремом. Сохранилась даже старая фотография, на которой Анна Вырубова в одеянии монахини рядом с отцом Ефремом стоит на фоне храма Смоленского скита. Лишь недавно стало известно, что Анна Александровна долгое время жила в Финляндии, там ее могила на русском православном кладбище. На плите дата смерти – 1964 год.

О судьбе фрейлины императрицы немало может поведать другой нововалаамский инок – иеромонах Арсений. Он также знает русский язык. Степень кандидата богословия получил в Ленинградской духовной академии. У него в келье хранятся уникальные материалы – рисунки, исполненные рукой императрицы Александры Феодоровны, наследника престола цесаревича Алексея, почтовые открытки с автографами членов царской семьи, многочисленные фотографии. О том, как реликвии царского дома попали в Новый Валаам, иеромонах Арсений рассказал в вышедшей книге «Фрейлина императрицы».

Библиотека старого Валаама жива!

Ново-Валаамский монастырь издает несколько книг в год. Издательская деятельность помогает монастырю выполнить главную миссию – духовного просвещения. Классикой современного западного православия стала выпущенная под редакцией игумена Харитона книга «О молитве Иисусовой». В 1943 году монастырем был издан на русском языке труд игумена Харитона «Аскетизм и монашество». В 1956 году тиражом в двести экземпляров выходят «Письма духовника монастыря схиигумена Иоанна» на русском языке. Через двадцать лет осуществляется их переиздание, в том числе и на финском. И вот я держу в руках подарок игумена Пантелеймона – новое издание «Писем Валаамского старца» 1990 года.

– Много издавать на русском языке мы не имеем возможности, – говорит отец Пантелеймон. – В монастырском магазине покупают в основном книги на финском и английском языках. Издания на русском не раскупаются, являясь скорее благотворительными.

Игумен дает нам с десяток новых книг: «Раздайте верующим в России».

Остается только сожалеть, что мы оказались оторванными от богатейших исторических и духовных материалов, которые содержит библиотека Старого Валаама и его архив. Это чувство соседствует с иным – чувством радости и благодарности финнам за то, что бесценная книжная коллекция древнейшего монастыря не погибла и сейчас находится в прекрасных условиях хранения. Для библиотеки Нового Валаама в 1984 году было построено специальное здание, оснащенное всем необходимым.

Во время эвакуации с Валаама монахи вывезли на территорию Финляндии около 20 тысяч томов монастырской библиотеки. Из них 15 тысяч томов находится в книжном собрании Славянского фонда Хельсинкского университета – знаменитой «Славике». Непосредственно в Ново-Валаамском монастыре 5 тысяч книг из этой коллекции, а также обширный архив. Он помещен в специально построенное здание библиотеки. Все рукописные материалы разобраны, завершено создание каталога.

Библиотека Ново-Валаамского монастыря является значительным просветительским центром и существует не только для монахов. Здесь может поработать любой желающий.

Картины, привезенные со Старого Валаама, украшают стены библиотеки. В витринах рядом с книжными полками - старинные манускрипты. Все это делает библиотеку своеобразным музеем, с особой атмосферой вечности. О дне сегодняшнем напоминает компьютер новейшей системы, современная копировальная установка. Здесь все условия для спокойной работы.

Библиотека живет в общем монастырском ритме. Он задается последовательностью богослужений.

В одном здании с библиотекой расположен Центр по консервации и реставрации икон. Он был построен и оснащен финским правительством. Здесь новейшая аппаратура для реставрации холстов и предметов из дерева. Хелена Никканен проводит небольшую экскурсию по просторным помещениям, где иконы из храмов Финляндии получают помощь квалифицированных специалистов.

Напротив – большой холл для лекций и просмотров. На стенах зала живописные валаамские виды, но не старинные, а привычные мне, нынешние. С немалой радостью обнаружила я выставку валаамского художника и экскурсовода Анатолия Куршина. Впрочем, это не единственное выставочное помещение в Новом Валааме. Здесь, кстати, живописи можно и поучиться – пройти школу иконописания в Академии. Она была открыта в 1986 году. Это одна из двух светских православных Академий в мире (вторая – в Греции). Академия организует краткие курсы по православной религии и культуре, иконописанию и хоровому пению, экологии и медицине для всех желающих. Занятия ведут не только монахи монастыря, но и приглашенные преподаватели.

Около 150 тысяч туристов за год посещают Ново-Валаамский монастырь. Проведение экскурсий является своеобразным послушанием самих монахов. Кроме туристов обитель посещают паломники, трудники, которые остаются в монастыре поработать. Без них немногочисленной братии – 6 монахов и 5 послушников, не справиться с обширным хозяйством. Надо возделывать землю, ухаживать за лесом.

Последний приют русских старцев

Старая аллея ведет нас к монастырскому кладбищу. Оно расположено в километре от обители, в тихом лесу. Как и на Старом Валааме, к кладбищу нас сопровождают пихты – символ скорбного земного пути монаха. У деревянных ворот встречают вечнозеленые кедры – символ вечной памяти. Райской мягкостью и светоносностью нежной зелени дарят надежду спасения лиственницы... По осени они устилают путь к святым могилам желтыми иголочками, и дорога становится золотой.

Как это похоже на Валаам! И как сжимается сердце у этих могил русских старцев в далекой земле Финляндии!

Братское кладбище осеняет огромный каменный крест в память обо всех упокоенных здесь иноках. Некогда и на Старом Валааме был такой же... Чуть правее деревянная часовня в память валаамского миссионера, просветителя Америки – преподобного Германа Аляскинского. Была часовня и на Игуменском кладбище Валаама. Источник с прозрачной водой – святой колодец живо напомнит о валаамском колодце старца Назария, на месте отшельнической хижины которого и появилось Игуменское кладбище.

Справа и слева на еле заметных холмах могил – плиты с русскими именами. Над ними высятся новые деревянные православные кресты, на которых те же имена повторены на финском. Земля соединила здесь русское и финское, вместив живое прошлое Старого Валаама.

Кладбище в образцовом состоянии. Кладу свой скромный осенний букет на небольшой холм у немеркнущей свечи. Эта свеча не гаснет, как и память о Старом Валааме в Финляндии.

Сейчас в этой северной стране две государственные религии – православие и лютеранство. И обе пользуются государственной, помощью и поддержкой. Один процент от доходов граждане и организации платят в качестве «церковного налога», который государство перераспределяет между церквами.

Валаам сыграл важную роль в развитии Финляндии. Через него финны познакомились с православным христианством, лютеранство пришло гораздо позже, с Запада. Валаам имел и большое культурное значение. Уважения достоин тот факт, что финны это осознали и любовно берегут достояние Валаама. Они, несомненно, имеют историческое право принять участие в возрождении Старого Валаама, отдавая ему осознанный долг. Остров навсегда останется для них особым местом, яркой звездой в истории Финляндии.

Н. Корнилова. «Наука и религия», 1992, № 2.